„БРАТЧЕТАТА НА ГАВРОШ” („БРАТЬЯ ГАВРОША”)
Христо Димитров Измирлиев/ Смирненски (1898-1923 г.)
Болгарские поэты
Переводы: Ольга Кайдалова, Лариса Литвинова
Христо Смирненски
БРАТЧЕТАТА НА ГАВРОШ
Ти целия скован от злоба си,
о шумен и разблуден град,
и твойте електрични глобуси
всуе тъй празнично блестят!
Че всяка вечер теменужена
ти виждаш бедните деца
и обидата незаслужена
по изнурените лица.
Съдбата рано ги излъгала,
живота сграбчил ги отвред
и ето ги: стоят на ъгъла,
с прихлупен до очи каскет.
Какво им даваш от разкоша си
ти – толкоз щедър към едни,
а към бездомните Гаврошовци
жесток от ранни младини?
Пред твоите витрини блескави
накуп застават често те
и колко скръб в очите трескави,
и колко мъка се чете!
Но тръгват си те пак одрипани,
с въздишки плахи на уста,
а тез витрини са обсипани
с безброй жадувани неща...
Ти целия скован от злоба си,
о шумен и разблуден град,
и твойте електрични глобуси
всуе тъй празнично блестят!
1922 г.
Христо Смирненски
БРАТЬЯ ГАВРОША (перевод с болгарского языка на русский язык: Ольга Кайдалова)
Здесь злоба чёрным дымом кУрится,
О, шумный и распутный град,
И фонари твои на улицах
Напрасно празднично блестят!
По вечерам здесь всё запружено
Толпой оборванных детей,
Скользит обида незаслуженно
По бледным лицам в темноте.
Судьба их рано в бедность бросила,
Скрутила жизнь из всех щелей,
И на углу стоят – и просят ли? –
Мальчишки в кепках до бровей.
Что дашь им ты от пышной роскоши?
Ты избираешь единиц.
Стоят бездомные гаврошевцы
И с юных лет взирают ниц.
Перед витринами блестящими
Частенько кружится толпа,
И скорбь в глазах их настоящая
Так безысходна и тупа.
Толпятся жалкие оборвыши
Со вздохом робким на губах,
И ты не кормишь их, не кормишь их,
Не видишь жажду в их глазах…
Здесь злоба чёрным дымом кУрится,
О, шумный и распутный град,
И фонари твои на улицах
Напрасно празднично блестят!
Христо Смирненски
БРАТЬЯ ГАВРОША (перевод с болгарского языка на русский язык: Лариса Литвинова)
Оцепенел от зла, в страстях,
О, ты, развратный шумный город!
В той суете и в фонарях
Гримасы праздника и горя.
В лиловом сумраке, в толпе,
Снуют оборванные дети.
Вдруг замирая в суете,
На брови сдвинув свои кепи.
В бездомной юности, в беде,
Обидой загасили крики.
В их искалеченной судьбе,
Бледны измученные лики.
Им подают лишь, иногда,
Везёт, увы, отнюдь немногим.
И жизнь Гаврошевцев бедна,
Их с юных лет гнетут тревоги.
В блестящем свете у витрин,
Они стоят, подёрнув плечи.
И скорбь их вечный пилигрим,
Читается в глазах под вечер.
Но голодранцам вновь сновать,
Вздыхая робко у витрины.
Опять не будут подавать,
Не пригласят их магазины.
Оцепенел от зла, в страстях,
О, ты, развратный шумный город!
В той суете и в фонарях
Гримасы праздника и горя.